Этот заговор очень старинный, ему не одна сотня лет. Читается на нижнее белье мужа, которое он потом носит.

«Исполнена есть земля дивности: как на море, на Океане, на острове Буяне, есть бел-горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая доска, на той доске 33 тоски.

Мечутся тоски, кидаются тоски и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда через все пути и дороги и перепутья, воздухом и аэром.

Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, и бросьтесь, тоски, в буйную его (или ее) голову раба Божьего (имя), в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце; в его (ее) раба Божьего (имя) ум и разум, в волю и хотение, во все его (ее) тело белое, и во всю кровь горячую, и во все его (ее) кости, и во все его (ее) составы: в 70 составов, полусоставов и подсоставов, и во все его (ее) (имя) жилы: в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы он (она), раб Божий (имя) тосковал, горевал, плакал бы и рыдал по всяк день, по всяк час, по всякое время, нигде б пробыть не мог, как рыба без воды.

Кидался бы, бросался бы из окошка, из дверей, из ворот в ворота, на все пути и дороги и перепутья с трепетом, тужением, с плачем и рыданием, зело спешно шел бы и бежал, и пробыть без нее раб Божий (имя) ни единой минуты не мог.

Думал бы о ней, о рабе Божьей (имя женщины) и не задумывал, спал бы – не засыпал, ел – не заедал, пил бы – не запивал, и не боялся бы ничего. Чтобы раб Божий (муж. имя) казался рабе Божьей (имя) милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сну своего, по всякое время: на молодую луну, под полную, на перекрое, и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается и укрепляется и замыкается.

Аминь. Аминь. Аминь».